Неточные совпадения
— Да неужели же мне и с вами еще тоже надо возиться, — сказал вдруг Раскольников, выходя с судорожным нетерпением прямо на открытую, — хотя вы, может быть, и самый опасный
человек, если захотите
вредить, да я-то не хочу ломать себя больше.
Люди мне тяжелы, и я был бы неспокоен духом, а беспокойство
вредило бы цели.
Теперь, я не говорю уже о том, что вы разрушали благосостояние 50
человек, — что значит 50
человек! — вы
вредили делу человечества, изменяли делу прогресса.
То прекрасное качество, которое благовоспитанные
люди называют «терпимостью», в некоторых случаях было усвоено Розановым в весьма достаточном количестве. Он не вытерпел бы, если бы Лизу злословили, ну а цинически разбирать женщину? — Это что же? Это не
вредит. Остановить — в другом месте заговорят еще хуже.
Но это никому не
вредило, ни
людям, ни животным, а петухи, стоя на самом верху куч теплого, дымящегося навоза, воображали себя какими-то жрецами.
— Мой муж… я его не осуждаю и не желаю ему
вредить ни в чьем мнении, но он подлец, я это всегда скажу… я это скажу всем, перед целым светом. Он, может быть, и хороший
человек, но он подлец… И нигде нет защиты! нигде нет защиты!
— Я не должен прощать ничего вредного, хоть бы мне и не
вредило оно. Я — не один на земле! Сегодня я позволю себя обидеть и, может, только посмеюсь над обидой, не уколет она меня, — а завтра, испытав на мне свою силу, обидчик пойдет с другого кожу снимать. И приходится на
людей смотреть разно, приходится держать сердце строго, разбирать
людей: это — свои, это — чужие. Справедливо — а не утешает!
— Со вчерашнего вечера я обдумал дело, — начал он уверенно и методически, по-всегдашнему (и мне кажется, если бы под ним провалилась земля, то он и тут не усилил бы интонации и не изменил бы ни одной йоты в методичности своего изложения), — обдумав дело, я решил, что замышляемое убийство есть не только потеря драгоценного времени, которое могло бы быть употреблено более существенным и ближайшим образом, но сверх того представляет собою то пагубное уклонение от нормальной дороги, которое всегда наиболее
вредило делу и на десятки лет отклоняло успехи его, подчиняясь влиянию
людей легкомысленных и по преимуществу политических, вместо чистых социалистов.
Полагали, что у него должна быть порядочная родня в России, может быть даже и не последние
люди, но знали, что он с самой ссылки упорно пресек с ними всякие сношения, — одним словом,
вредит себе.
Старичок этот мыслью своей за тысячу семьсот лет назад заскочил: это во втором веке по рождестве Христовом некоторые
люди думали, что плоти надо полную волю дать и что она духу не
вредит.
Только слава, что
человек, а по правде, так один только срам, да и спасению души
вредит.
Любовь должна заключаться в устранении всего того, что так или иначе
вредит людям и угрожает им опасностью в настоящем и будущем.
Случай уничтожает наши расчеты — значит, судьба любит уничтожать наши расчеты, любит посмеяться над
человеком и его расчетами; случай невозможно предусмотреть, невозможно сказать, почему случилось так, а не иначе, — следовательно, судьба капризна, своенравна; случай часто пагубен для
человека — следовательно, судьба любит
вредить человеку, судьба зла; и в самом деле у греков судьба — человеконенавистница; злой и сильный
человек любит
вредить именно самым лучшим, самым умным, самым счастливым
людям — их преимущественно любит губить и судьба; злобный, капризный и очень сильный
человек любит выказывать свое могущество, говоря наперед тому, кого хочет уничтожить: «я хочу сделать с тобою вот что; попробуй бороться со мною», — так и судьба объявляет вперед свои решения, чтобы иметь злую радость доказать нам наше бессилие перед нею и посмеяться над нашими слабыми, безуспешными попытками бороться с нею, избежать ее.
— Сделайте, чтобы законы благотворили равно всем гражданам; чтобы
люди страшились только законов и ничего более не страшились; чтобы законы уничтожали только бедственную свободу
вредить ближнему; награждайте добродетель, просвещайте
людей, усовершенствуйте воспитание!» (243–248).
Врешь ты, проклятая собачонка! Экой мерзкий язык! Как будто я не знаю, что это дело зависти. Как будто я не знаю, чьи здесь штуки. Это штуки начальника отделения. Ведь поклялся же
человек непримиримою ненавистию — и вот
вредит да и
вредит, на каждом шагу
вредит. Посмотрим, однако же, еще одно письмо. Там, может быть, дело раскроется само собою.
Репетиция началась и продолжалась в полном порядке, и только Матрена Матвевна, несмотря на твердое и прилежное изучение роли, все еще сбивалась; в этом виноват был отчасти суфлер, в которые Аполлос Михайлыч выбрал своего управляющего,
человека, хорошо читающего и очень аккуратного; но аккуратность-то эта именно и
вредила тут.
Караул во дворце занимала рота Измайловского полка, которою командовал блестяще образованный и очень хорошо поставленный в обществе молодой офицер, Николай Иванович Миллер (впоследствии полный генерал и директор лицея). Это был
человек с так называемым «гуманным» направлением, которое за ним было давно замечено и немножко
вредило ему по службе во внимании высшего начальства.
Андрей Титыч. Что ж такое! Шутка не вредит-с. Хороший
человек на свой счет не примет.
Таким образом, признавая в
человеке [одну только] способность к развитию и [одну только] наклонность к деятельности (какого бы то ни было рода) и отдыху, мы из этого одного прямо можем вывести — с одной, стороны, естественное требование
человека, чтоб его никто не стеснял, чтоб предоставили ему пользоваться его личными; [неотъемлемыми] средствами и безмездными [, никому не принадлежащими,] благами природы, а с другой стороны — столь же естественное сознание, что и ему не нужно посягать на права других и
вредить чужой деятельности.
Людей, «гордых тем, что не
вредят», очень много на свете; но мы не желаем даже г. Ахшарумову наслаждаться такою гордостью.
Как скоро тебе придется умереть! А всё еще ты не можешь освободиться от притворства и страстей, не можешь отстать от предрассудка считать, что мирское внешнее может
вредить человеку, не можешь сделаться кротким со всяким.
Легкомысленность, составляющая недостаток
человека, пока он
вредит ею только самому себе, становится тяжким преступлением, когда за нее страждут другие. Таково было мнение моего умного и честного отца, таковы же были и мои убеждения, и потому мы к этому отнеслись иначе, чем многие.
Базаров, по его мнению, был неумен и слаб — неумен потому, что ссорился с
людьми и
вредил себе своими резкостями, а слаб потому, что свихнулся пред «богатым телом» женщины, что Павел Николаевич Горданов признавал слабостью из слабостей.
Я сразу почувствовал, что это — "не мой
человек"и что его бойкость и некоторая начитанность идут в сторону, которая может
вредить журналу, какой я хотел вести, то есть орган широко либеральный, хотя и без революционно-социалистического оттенка.
И неужели это свободное, то, что
люди называют положительно-свободное государство, то, в котором есть хоть один гражданин, которого сажают в тюрьму за то, что он, никому не
вредя, никому не мешая, делает одно, что может, для того чтобы не умереть с голода?
— Отец архимандрит, вы, также и маленькое общество наше, — сказала государыня, обратясь к генералу Траутфеттеру и жене его, — оставьте нас с князем одних. — Потом, обратясь к великим княжнам и показав им на схимника, присовокупила с особенным чувством: — Анна! Елисавета! вглядитесь хорошенько в черты этого
человека; удержите образ его в вашей памяти; пускай благодарность
врежет его в сердцах ваших! Это благодетель русский и, может быть, первый благодетель вашей матери.
Такие обивки в домах умалишенных делают только в таких покоях, где помещают
людей, обнаруживающих большое раздражение, с мрачною наклонностью
вредить своему здоровью или самой жизни.
Если бы этот
человек был богат, ел свиные колбасы у исправника, совсем позабыл Егову и не думал о его заповедях, но не
вредил фарисейской лжеправедности — это было бы ничего, — его бы терпели и даже уважали бы и защищали; но у него явилась какая-то ширь, какая-то свобода духа, — вот этого подзаконное жидовство стерпеть не может.
Это случилось, говорят, оттого, что простым
людям всего своевременно и терпеливо не объяснили и, главное, не показали им нигде эту самую «запятую», чтобы они видели, как она им
вредит.
— Я не понимаю только, как это честный
человек может желать и добиваться себе полной свободы действий и отрицать такое же право за другими? Если хочешь
вредить другим, то не надо сердиться и на них, когда они защищаются и тоже тебе
вредят…
Они говорят: «Само собой разумеется, что все эти заповеди о терпении обид, об отречении от возмездия, как направленные собственно против иудейской любомстительности, не исключают не только общественных мер к ограничению зла и наказанию делающих зло, но и частных, личных усилий и забот каждого
человека о ненарушимости правды, о вразумлении обидчиков, о прекращении для злонамеренных возможности
вредить другим; ибо иначе самые духовные законы спасителя по-иудейски обратились бы только в букву, могущую послужить к успехам зла и подавлению добродетели.